Во времена Гомера, Анакреонта…
«Как прекрасна жизнь, потраченная на то, чтобы обозреть красоту мира… Много странствовал я в дальних краях земли. Я коротал дни с людьми всех народов и срывал по колоску с каждой нивы. Ибо лучше ходить босиком, чем в обуви узкой, лучше терпеть все невзгоды пути, чем сидеть дома. Ибо на каждую новую весну нужно выбирать и новую любовь: друг, прошлогодний календарь не годится для нового года!» (Саади)
Крепость Румели (Томас Аллом, Торино, 1840)
На месте нынешнего Стамбула, где соединяются Босфор и Мраморное море, на землях населённых фракийскими племенами, в VII веке до нашей эры дорийскими колонистами был основан город Византий, названный так по имени первого царя Визаса (он же Визант). За свою длинную историю бывал он и под персами, не раз был «яблоком раздора» между Афинами и Спартой, с 74 г. до н. э. — под властью Рима.
А между тем, с «яблока раздора» начинается, можно сказать, плодоводство в огромном тогда греческом мире. Зловредная Эрида взяла золотое яблоко из далёких садов Гесперид, написала на нём «Прекраснейшей» и бросила его на стол, за которым пировали боги. Гера, Афина и Афродита захотели получить его. Зевс отказался быть судьёй, отдал яблоко Гермесу и велел вместе с богинями следовать на гору Ида в окрестностях Трои, которая находится в 250 км от нынешнего Стамбула. Надо было найти там Париса, который не знал, что он сын царя Трои Приама, и потому временно пас овец, но должен был решить, которой из богинь вручить приз. Смутился красавец Парис, отдал он яблоко Афродите, пообещавшей ему в жёны Елену, прекраснейшую из земных женщин. В знак благодарности получил он от Афродиты защиту, от Геры и Афины ненависть, которая, в конце концов, погубила и самый могущественный город Азии, и самого Париса.
Но помимо раздора в тех яблоках были и семена. Из них выросли деревья, которые дали плоды не золотые, а просто отличные.
И яблони стали расти повсюду. Вот Гомер, завершив «Илиаду» рассказом о гибели Трои, в седьмой песне «Одиссеи» описывает сад Алкиноя, который «вне двора простирался огромный» (на самом деле немногим больше 4 га) и «со всех сторон ограждён был забором». Так вот, среди множества плодоносных деревьев, вроде груш, гранатных деревьев, смоковниц и маслин роскошных, там росло множество «с плодами блестящими яблонь». Видите, в мифе яблоки золотые, в эпосе — блестящие (как в современной рекламе), в прозе — хорошие вкусные яблоки. Такие как те, что растут на земле бывшей Троады, где Парис размышлял о том, кому вручить злополучное яблоко. На берегу пролива Дарданеллы (турки называют их по-своему — Чанаккале), рядом с бывшей Троей вырос город Чанаккале, столица одноимённой провинции, одной из достопримечательностей которого является скульптура Троянского коня, подаренная Голливудом после съёмок фильма «Троя».
Троянский конь в Чанаккале
Так вот, в этих местах самые оптимальные условия для выращивания качественных яблок, прежде всего соотношение температуры и влажности воздуха. Хотя яблочной столицей Турции считается Амасья, расположенная недалеко от города Самсун.
Турецкие яблоки
Турецкие учёные-садоводы свято верят в полезные качества яблок, утверждают, например, что «применение человеком одного яблока в день предотвращает рак». Турция выращивает 2,5 млн. тонн яблок, больше чем Россия. К этому можно добавить, что Европу турки называли Страной Красного Яблока. И часто султаны, посещая казармы янычар, выпив шербет, произносили ритуальную фразу — «Мы вновь встретимся в Стране Красного Яблока», значит, предстоит поход на запад.
Турецкий кишмиш Султан
От далёкого прошлого достался Турции и виноград. Легенда рассказывает как к старцу Икарию, который «отличался искусством в насаждении деревьев», явился бог лозы виноградной Дионис (он же Вакх, Бахус, Эвий, Бромий) «с напитком, разрешающим скорби», «бодрящим и терпким». «И сему садоводу являет бог виноградный виноградные ветви, дары, угодные Вакху, учит его бог Эвий, как выращивать лозы, как обрезать их, и землю рыхлить, сажая их в ямки. И другим земледельцам виноградарь умелый передаёт дар Вакха, лоз виноградных отростки, учит, как надо возделать гроздовие Диониса». Первая проба божественного напитка (который лили «в деревенские кружки из глины преизобильно») греческими крестьянами завершилась, к сожалению, плачевно — «напиток, утешающий в скорби, сладостный… радовал сердце всем», но оказался роковым для Икария-старца, на которого под конец вечеринки набросились, обезумевшие от хмеля дегустаторы. Они убили его, «а поутру, пробудившись, стали плакать над мёртвым, кого во хмелю погубили». И благонравный старец уже «не учит, как прежде, соседа плод возделывать новый, не странствует по земледельцам, не разделяет празднество пастуха с огородником, не проводит в благородящий сад орошенье» (Нонн. «Возникновение виноделия»). Чтобы избежать подобных случаев, Коран, признавая за спиртным некоторую пользу (расслабляет, веселит), считает, что вреда от него неизмеримо больше (сеет вражду и ненависть, отвращает от молитвы), запрещает своим приверженцам питиё. Христианская религия подходит к этому вопросу более мягко. Так, появление на брачном пире в Кане Галилейской Иисуса Христа, привлекло такое количество гостей, что вина сотрапезникам не хватило и молвит Мария: «для возлиянья нет влаги сладостной, благоросной». Христос велел слугам наполнить амфифореи «влагой недавнотекущей» и «чудо внезапно вершится — там вдруг вино засверкало».
Всё это происходило на территории будущей Османской империи. Родиной Диониса является Фракия, поделённая ныне между Турцией, Грецией и Болгарией. Ислам не приветствует винопитие и турки пьют его немного, несмотря на попытки Кемаля Ататюрка убедить в пользе вина. При нём же были построены крупные винзаводы, которые работают и сейчас. Но на вино используется примерно 5% собираемого винограда, а 40% — свежим. Столько же идёт на изюм, остальное перерабатывается на соки, уксус и ракию. В стране выращивается свыше тысячи сортов, в основном столовые и кишмишные. Сорта преимущественно местные. Работы много. Не зря турки говорят, что «винограду нужна не молитва, а мотыга». Всего же Турция собирает ежегодно 4 млн. тонн винограда, занимая 6-е место в мире, а по потреблению на душу населения — 1-е (33,6 кг).
Похоже, что садоводство в древнейшие времена ограничивалось выращиванием фруктов и винограда. «Всё это летом дышало, дышало плодов урожаем. Сладкие падали груши к ногам, и валилися в руки яблоки щедро, и гнулся сливняк, отягчённый плодами» (Феокрит. Идиллия VII). Гомер упоминает о красивых грядах с которых «овощь и вкусная зелень весь год собиралась обильно», но, за исключением лука, не называет ни одной культуры. То же самое, с цветами. Овощеводство и цветоводство в тех краях получили распространение позже. Уже в пародийном эпосе «Война мышей и лягушек» (пародия на Гомера) встречаем и редьку, и свёклу, и тыкву, и сельдерей, и «толстую капусту», и «зловоннейший лук». Софокл в «Антигоне» (V век до н. э.) превозносит человека, который «неутомимо год за годом мучит землю древнюю богиню и с конём своим на поле всюду борозды ведёт», а в трагедии «Эдип в Колоне» прославляет «несравненное» оливковое дерево, которое «и не сажено, и не сеяно… цветёт у нас в изобилии. Сизолистая маслина, воскормительница детства».
Сбор оливок
Тогда же Эсхил в трагедии «Персы» называет цветы «детьми земли». Один из Девяти лириков Анакреонт из Ионии (ныне район города Измир) замечает: «Как пьёт земля сырая, так из земли — деревья». Сапфо пишет о розах, что «нависли сенью» над серебристым ключом», да «луговые Хоры вырастили в долинах речных двуцветные розы», а Аристофан упоминает о «благовонных садах». Выращивали те цветы, которые были необходимы для венков на пирах, похоронах и разных торжествах — розы, фиалки, левкои, лилии, гиацинт, шафран и примкнувшую к ним петрушку. Более дорогие виды сажали в глиняные сосуды (тогда — острайкос, а теперь — контейнер). Вот рассказ одного из древних передовиков: «Есть у меня своими руками посаженный сад и в нём всё, что родится в течение года в своё время: весной — роза, лилия, гиацинт и фиалки, летом — мак, груши и яблоки всех сортов, теперь — виноград, фиги, гранаты и миртовые ягоды».
Дальнейшее развитие садоводство в Малой Азии и Фракии получило с приходом римлян. В первую очередь развивалось плодоводство. Увеличились сборы яблок, груш, вишни, гранат, айвы и часть урожая, особенно в виде сухофруктов, отправлялась в Рим. Кроме того, туда же из Понта и Армении пришли многие лучшие сорта названных культур, а также абрикоса, персика, слива, каштан, миндаль. Полководец Лукулл, победивший понтийского царя Митридата, известный своим богатством, пирами, виллами и садами, как уверяет историк Плиний, привёз в Рим черешню. От него она разошлась по Западной Европе и ушла за её пределы. Из «жемчужины Ионии» в Рим явилась «огненного цвета, не более чем с двенадцатью лепестками» милетская роза. Она была почти столь же известной, как милетская школа философов (Фалес, Анаксимандр, Анаксимен). И столь же прекрасной, как Аспазия Милетская (мудрая, энергичная, деловая женщина, жена Перикла).
Если первоначально цветы и овощи росли в плодовых садах, то со временем им отводится всё больше места.
Сад философов
Кроме того, появляются зачатки садового искусства — вокруг зданий стали разбивать цветники, по колоннам, стенам домов, стволам платанов пополз плющ, беседки и галереи обвивала виноградная лоза, дорожки и тротуары окаймляли кипарисы, самшит, аконит и акант. Возникли увеселительные и философские сады, обширные парки.
Немного о Каппадокии.
Так называлась центральная часть Малой Азии. На её нынешней территории во II тысячелетии до н. э. жили хетты, создавшие Хеттское царство, а в последние века своего существования — могущественное Новохеттское государство, распространившее своё господство на Ближний Восток и столкнувшееся там с Египтом. Одними из первых хетты узнали тайну железа, которое обеспечило на века их процветание. Правда, добычей руды, плавкой металла, кузнечным делом занимались не сами хетты, а их рабы — халибы. Про них Аполлоний Родосский писал: «Ни к пахоте на быках тот не склонен народ, ни к рощенью разных плодов», а рассекают «недра железоносной земли», тяжкий труд несут «в дыму, среди копоти чёрной». Хеттское государство пало под ударами «народов моря» и народ пришёл в упадок. Потомками хеттов, вероятно, являются жившие в эпоху античности эллинизированные каппадокийцы. Лев Диакон пишет, что народ тамошний «раньше назывался троглодитами, так как скрывался в пещерах, расщелинах и подземных лабиринтах, имевших вид нор». Каппадокийцы часто вынуждены были прятаться от арабских и прочих завоевателей, кроме того, пещеры служили кельями монахам-отшельникам. В национальном парке Гёреме есть, высеченная в скале, «Церковь с яблоком», получившая такое название от фрески, изображающей архангела Гавриила, держащего яблоко.
Надо сказать, что Ататюрк выводил истоки Турции из Хеттской державы, заявляя, что турки — наследники хеттов, хотя те были индоевропейцами. Не случайно два крупнейших турецких банка называются Этибанк (Хеттский) и Сумербанк (Шумерский), а мавзолей Ататюрка стерегут гранитные неохеттские львы.
Хеттские львы у мавзолея Кемаля Ататюрка в Анкаре
Хеттские львы у мавзолея Кемаля Ататюрка в Анкаре
Сто лет назад в селении Богазкёй, в ста километрах к востоку от Анкары, был найден громадный клинописный архив Хеттского государства. Там находилась столица хеттов — Хаттусас. Оказывается, на древних языках Малой Азии существовала богатая литература. Среди того, что уже удалось перевести усилиями В. К. Шилейко, В. В. Струве, В. В. Иванова, можно найти немало материалов на интересующие нас темы.
Встречаем целый сонм богов удивительных и непредсказуемых. Бог Луны, например, «упал сверху с неба. И упал он на рыночную площадь… бог Грозы вернул Бога Луны на небо. Он сделал это, хотя и боялся. Но хоть он и боялся, он родил его заново… И сделал так он, что Земля опять осветилась».
Хеттский Бог Грозы
Трогательна забота верховного бога Эа о других богах, которым он советует не истреблять людей, ибо тогда самим богам придётся заниматься чёрной работой — «пахать и сеять зерно». Старший сын знакомого уже нам Бога Грозы Телепинус «правый сапог одел на левую ногу, левый сапог он надел на правую ногу, повернулся и прочь пошёл», но с собой он «забрал зерно, Богиню Полей, рост растений, их цветение и насыщение соками».
Телепинус
Телепинус ушёл в поля, луга и болота. В лесном болоте он остался и «там его опутали водяные лилии». И ни полба, ни ячмень больше не цветут… Горные долины засохли. Деревья засохли, и новые побеги не растут… И в стране начался голод». «Под боярышником боги собрались на совет. Под боярышником тем долголетье богов». Совещались они, как усмирить Телепинуса, укротить гнев его. Решили: пусть его гнев, сердитость и свирепость «к плодоносящему полю, к лесу и к саду пусть не идут они», а пусть идут в бронзовые полые сосуды. На них замки железные, выйти оттуда невозможно, «пусть там внутри они и погибнут». Чтобы ублажить Телепинуса выставили молочный сок растений, маслины, плоды фигового дерева, солод и солодовое пивное сусло, полбу и мёд. Бог Телепинус вернулся в свой дом и снова стал думать о своей стране. Обращает на себя внимание постоянное подчёркивание связи деревьев с долголетием. Интересен также обряд очищения бога и человека от заклятия. Если кто-либо сказал в злости: «Пусть несчастье и хула войдут в этот храм и вырастут в нём как сорная трава! Пусть они расцветут здесь как сорняки и рассеются повсюду! И пусть никто не сможет вырвать их, как сорняк с корнем!» — На это жрица произносит: «Бог срезал цветущий сорняк, который разросся кругом. Бог срезал цветущий сорняк, как злаки срезают серпом. Развеян, как пепел, сорняк. Как пепел, развеют пускай заклятья и злые слова…» Обряд весьма продолжителен, но нам интересно главное — как много места занимает в нём и как подробно отражена в нём актуальная и поныне борьба с сорняками.
Константин Великий. Мозаика.
В 324-330 гг Константин Великий построил на месте небольшого Византия новую столицу Римской империи. Поначалу её назвали Новым (Вторым) Римом, а затем — Константинополем. В 395 году Римская империя окончательно разделилась на Западную (просуществовала до 476 г) и на Восточную, она же Держава Ромеев, Ромейская империя (395-1453). Ранняя Византия была самой могущественной средиземноморской державой, «страной городов».
Расцвет и увядание греческого мира.
Герб Византии
Это был синтез античности с христианством. Преобладающее значение в ней имели римские основы и традиции, не случайно византийцы считали себя римлянами — «ромеями», а своё государство «ромейским». Затем «беда за бедою восстала», под натиском вестготов, лангобардов, арабов и славян пределы Ромейской империи сузились до Греции и Малой Азии, страна стала аграрной. Население столицы сократилось с 350-400 тысяч до 35-40 тысяч человек. В XI веке с востока явилась угроза в лице пришедших из Средней Азии сельджуков. В 1204 г Константинополь беспощадно разгромили крестоносцы и установили Латинскую империю, которая просуществовала без малого 60 лет. Затем почти два века ещё Константинополь существовал, окружённый со всех сторон османами, а 29 мая 1453 года и он под их натиском пал. Многим современникам этого события оно показалось предвестием конца света.
Константинополь — крупнейший центр международной торговли, «Золотой мост» между Европой и Азией, в течение многих столетий оставался единственным великим городом Европы. Он был не только государственным центром, местопребыванием императора, но и «богохранимой» христианской столицей не только Византии, но и всего православного мира. Византия создала самую блестящую, какую только знали средние века, культуру. Сохранившиеся с тех пор произведения искусства — София, форум и стены Константина показывают великолепие византийской культуры.
Стены Стамбула
Стена Константина в Стамбуле
Новый Рим виделся Константину городом-садом, с парками, просторными улицами и площадями. Уже при Юстиниане в VI веке развернулось колоссальное строительство, как в столице, так и в провинциях Византии. Его историю детально изложил Прокопий Кесарийский (490-562) в трактате «О постройках». Он писал, что Юстиниан «добился того, что в империи воцарилась радость жизни». Император со всем рвением приступил к строительству храма Софии («Премудрости»), дав ей такое наименование как наиболее приличествующее Богу, не жалея никаких средств, собрав со всей земли каких только мог мастеров. Возглавляли работы Анфемий из Тралл и Исидор, родом из Милета. Этот храм, писал Прокопий, — «представлял чудесное зрелище, — для смотревших на него, он казался исключительным, для слышавших о нём — совершенно невероятным. В высоту он поднимается как будто до неба и, как корабль на высоких волнах моря, он выделяется среди других строений… Его длина и ширина так гармонично согласованы, что его вообще нельзя назвать ни очень длинным, ни сверх меры широким. Несказанной красотой славится он. Чистым золотом выложен потолок, соединяя с красотой и великолепие, соревнуясь в блеске, его сияние побеждает блеск камней и мраморов… Кто исчислил бы великолепие колонн и мраморов, которыми украшен храм?
Можно было бы подумать, что находишься на роскошном лугу, покрытом цветами. В самом деле, как не удивляться то пурпурному их цвету, то изумрудному; одни показывают багряный цвет, у других, как солнце, сияет белый; а некоторые из них, сразу являясь разноцветными, показывают различные окраски, как будто бы природа была их художником».
На Софию, удивительное и приводящее в трепет творение, в течение тысячи лет не имевшего себе равных по сложности и величию, было потрачено три годовых бюджета империи.
Прокопий рассказывает и о других выдающихся постройках — «церковь во имя Ирины», Петра и Павла, архангела Михаила. Один из нескольких храмов Богородицы Марии расположен в Пеге («источник») рядом с густой кипарисовой рощей, лугом с мягкой землёй, покрытым яркими цветами садом, в изобилии приносящим плоды всякого времени года, источником, спокойно бьющим из глубины земли чистой и вкусной водою; «всё это, вполне соответствует святости места». Другой современник Юстиниана, историк Агафий писал, что предместье Константинополя полно «ручьями, садами, дубравами, Вакхом (т. е. виноградниками)». А тем, кто захотел остаться там жить, земледельцы несут дары суши, рыбаки — дары моря, их «утешают, то щебетание птиц, то корабельщиков речь». Иоанн Геометр воздал должное большому и красивому городу Никея, расположенному на берегу озера Аскания.
Бывшая Никея
Она долгое время была столицей Вифинии, с 1078 года по 1097 — столицей сельджукского Румского султаната, затем вернулась на время в Византию, чтобы в 1331 году стать лёгкой добычей для турок-османов. Была «Победительница», а теперь это город Изник.
Изник
Но поэт Х века не знал о таком неприглядном будущем и писал: «Афины пусть не хвалятся оливами: Никея ими, как и виноградами, садами, склонами, животными и гаваньми всех победила, как именуется». Зато поэт не ошибся, когда заявил, что природы красота «всей красоты превыше есть, обзор для глаз и мирострой прекраснейший», «прекрасноплодовита роща древняя, где и смешения прекрасно выглядят», и виноградник, что «башней поднимается, стволы изящны и отростки крепкие», и беседки, на которые падают плоды, и у которых «из плюща пол и портик с крышею».
Большое распространение в Византии получили виноградарство и виноделие, проходившее по ведомству Диониса. Поэтов тоже было немало. Многие из них частенько выпивали (чтобы Вакх их «рассеял заботы»), воспевали лозу («от ярко-алого сока ягод лишь радость струится!») и вино. Фока Диакон признавался, что он «виночерпию друг вернейший». Македоний Консул уверял: «все мы, любители пить». При этом он ссылался на авторитет Гомера, который, якобы, говорил, что «сила людская в вине». Император Юлиан Отступник, отказавшийся от христианства, не чуждавшийся стихотворчества, ополчился даже «На пиво» — «ты мне неведом», «один сын Кронида (Вакх) мне знаком», «нектаром пахнет он, ты же козлом», «из колосьев, наверно, за неимением лоз делали кельты тебя… хлеборождённый». А вот тот же Агафий утверждал, что он «не любитель вина», что «губит характер вино», тем не менее, подробно, со знанием дела описал труд виноделов, которые давят ногами «гроздья, несметные Вакха дары». Столь же детально описал процесс приготовления напитка от съёма гроздей до его созревания, даёт совет перед «напитком лучшим» — «молока испить, чтоб из желудка выгнать вредный телу сок».
Мануил Фил предостерегает людей с тонким вкусом на терпкое вино — «блюди горячий дух от разбавленья, не дай украсть наш хмель». Он обвиняет кабатчиков в том, что они крадут, смешивают и подмешивают, а от этой мерзости «вино умирает, угасает его теплота, от растленного и гневного вина в болезнь вгоняет, злые корчи и озноб», разрушается вкусовое ощущение. «Всегда воистину нам говорит Давид: вино — для сердца радость и веселие, а не погибель горькая и тяжкая». Если для нас вино — нектар, то для завистников — «желчь уксусная из змеиной ярости». Поэт полагал, что «в Кизике изобильно пить одно вино не удивительно, когда в Византии то удивительно весьма». Иоанн Геометр (935-1000) прямо-таки вёл антиалкогольную пропаганду: «Вино. Ты — храбрость, юность, бодрость, клад, отечество: для трусов, старцев, хилых, нищих, изгнанных». Юлиан Египетский укорял даже жившего за тысячу лет до него Анакреона: «много пьёшь». Никита Евгениан (XII век) заметил, что «варвары привыкли напиваться всласть».
И в христианской уже Византии широко в ходу античное наследие. Комит Хартулларий рассуждает о систематике растений, расписывает «в чьём подчиненьи растений разряды»: «благие оливы» у Афины Паллады, «зелень лозы» у Бромия-Вакха, колосья у Деметры, полевые цветы у Геры, платье из роз на Афродите. В садах всё те же оливы, которые, правда, «не пробуждают веселья», груши с медовосладкими плодами, мирты, благоухающие цветами.
К уже известным овощным культурам прибавились новые. Поэт Паллад (вторая половина IV века) пожелал, чтобы Дионис «снял бы венок из плюща, и из латука одел».
Надо сказать, что войны противопоказаны садовому делу. Яркий пример приводит в своей «Истории» Лев Диакон. Когда император Никифор Фока подошёл к окрестностям Тарса, то разбил лагерь, возвёл укрепления и приказал «вырвать цветы и срубить деревья, которыми обильно поросли поля и луга, чтобы сражение происходило на открытом месте и чтобы варвары не имели возможности, устраивая в лесистых местах засады, внезапно нападать на ромейское войско. Вся округа лишилась своей природной красы; она была раньше плодородна, богата пастбищами и украшена разнообразными растениями, плоды которых давали различные соки».
Продолжение статьи "Цветы Царьграда. Часть 2"