Там, где есть вода, расположены оазисы, занимающие 7% территории. Самые обширные из них расположены в среднем и нижнем течении Аму-Дарьи, в долинах и дельтах рек Теджен, Мургаб, Атрек и Сумбар, а также равнинную полосу вдоль северных склонов Копетдага.
С древних времён оазисы являются очагами поливного земледелия, заняты пашнями, садами и виноградниками. «После пустынной, песчаной или солонцеватой Туркменской степи поселения ахалтекинцев представляются благодатными уголками. Довольно значительные сады при аулах наполнены персиковыми, абрикосовыми, ореховыми деревьями и виноградниками», — писал генерал А. Н. Куропаткин, руководивший Закаспийской областью в 1890-1898 гг. Его именем, кстати, была названа, основанная в 1892 г. Ашхабадская садовая школа с садом, на базе которого позже был создан ботанический сад АН Туркменистана, насчитывающий в настоящее время свыше 3000 видов, сортов и форм растений.
А вот свежие (2014 года) впечатления от Ашхабада и его окрестностей Георгия Гупало, журналиста из России:
«Вообще весь город в цветах и фонтанах. Всё это нуждается в постоянном уходе и поливе. И вы не поверите — весь город не просто в зелени, он весь в трубочках для капельного орошения.
Ладно, столица. Мы видели десятки километров лесов, посаженных в пустыне, и к каждому дереву идёт трубка с водой! Представляете, тысяча квадратных километров нового леса с поливом каждого дерева!!! Через 10-20 лет Туркменистан будет страной лесов».
На этой высокой ноте позвольте остановиться. Сбываются мечты Махтумкули о том, что «Мотыга застучит в пустыне — И влага, наконец, придёт». Куда-то приходит, но осуществится ли мечта С. Ниязова о будущем Туркменском море со стаями птиц, косяками промысловых рыб, санаториях и домах отдыха на его берегах или думы туркмен «вернуть Хазарскому морю впадавший в него Узбой», т. е. направить Аму-Дарью в Сарыкамыш, а оттуда по Узбою в Каспий, как это было когда-то — большой вопрос. Очень часто экологические последствия значительно превосходят тот положительный эффект, ради которого всё затевается. Возникает ситуация, когда «чем больше пустынь мы превращаем в сады, тем больше садов мы превращаем в пустыни».
Воды, по большому счёту, в Туркмении мало. «Капля воды — крупица золота» — так говорит пословица, так называется праздник, учреждённый в 1995 году. Он отмечается в первое воскресенье апреля. Воду в пустыне находят на больших глубинах, порою в 200-300 метров. По Каракумам разбросано порядка 20 тысяч колодцев. Их питает Аму-Дарья. От неё же уходит самый большой Каракумский канал — «река счастья».
Его протяжённость — почти 1500 км. Вдоль канала постоянно расширяющаяся, «съедающая пустыню» полоса оазисов. Но ведь Аму-Дарья нужна и Узбекистану, дефицит воды ощутим, потому собирают осадки, опресняют солёную. Печальная судьба Аральского моря и Сарыкамышского озера, образованного стоками загрязнённых дренажных вод, заставляют думать, взвешивать каждый шаг.
Растительный мир Туркмении богат, разнообразен и своеобразен, насчитывает более 2500 видов, 700 из них произрастают в пустыне. Вы увидите буйство природы, палитру весеннего ковра. Вы уедете и, словно, увезёте с собою краски и запахи, а горячее солнце вскоре всё расставит на свои места. Здесь, как в тундре, праздник Флоры длится всего два месяца. Растения приспособились к острой нехватке влаги в почве и воздухе на протяжении полугода. Многолетние травянистые — осоки, мятлики, тюльпаны, ферулы и прочие эфемероиды за полтора-два месяца эффективно используют тепло и наличие влаги и успевают пройти все стадии развития, образуют семена, а затем впадают в состояние покоя.
А однолетники — злаки, малькольмия туркестанская, маки и иные эфемеры, за весну успевают прожить всю свою жизнь, оставить семена, которые дадут жизнь уже другим.
Люди любуются и радуются весенней зелени и цветам, радуются им и животные, для которых это корм, сперва — зелёный, а затем, как бы «сено на корню».
Особенно выручает их осока песчаная — илак. На поверхности такыров весною же появляются лишайники, тоже служащие кормом. Но есть и песколюбы — растения приспособившиеся доставать воду с глубины 20-25 метров — белый и чёрный саксаул, песчаная акация (сюзен), кандым, на барханах — селин или триостница Карелина. У них не только корни, но и листья, и стебли, ткани и сосуды способны противостоять зною, сухости воздуха, бедности почв. У саксаула, например, нет листовых пластинок, их функции выполняют зелёные стеблевые побеги.
На севере много солончаков со своей растительностью — кустарничками селитрянки, зейдлиции, травянистых солянок. На левобережье Аму-Дарьи полосой в 3-5 км. тянутся тугаи — заросли тополя-туранга, лоха, тамариска, кустарниковой ивы, бобовника, ломоноса восточного, ежевики. На пойменных землях растут верблюжья колючка, солодка голая или лакричный корень, он же буян.
Особенно богатый растительный мир в горах Копетдага. Н. И. Вавилов считал его мировым очагом распространения дикорастущих плодовых пород зоны сухих субтропиков. Для многих кавказских и иранских видов Западный Копетдаг является восточной границей распространения, а для некоторых памиро-алайских видов – западной границей. Нижний пояс покрыт пырейно-ковыльным разнотравьем. Весною там косят сено, летом пасут скот. Там можно встретить легендарную ядовитую мандрагору туркменскую, листья которой как у табака, цветки зеленовато-белые и гроздь (до 30 штук) жёлтых шаровидных ягод с запахом дыни. Цветёт в мае, созревает в июле.
Выше идут нагорные ксерофиты — жёсткие травы, колючие и подушкообразные кустарники, прежде всего — гипсофила и астрагал. С высоты 500 м. в Копетдаге появляется арча — можжевельник туркменский с бугристым стволом, высотой в 12-15 м. В образуемых им редколесьях встречается также клён туркменский с кривыми стволами. Образует целые рощи фисташка — дерево до 7 м. высотой. Всего в Туркмении фисташка занимает десятки тысяч гектаров.
В тенистых и влажных ущельях юго-западной субтропической части Копетдага образуют заросли шиповник, боярышник, ежевика, барбарис, кизил, дикие виды инжира, граната, хурмы, грецкого ореха, винограда, вишни Блиновского. Только дикий гранат занимает площадь в 6 тысяч га. В коллекции граната Центра генетических ресурсов Института ботаники насчитывает 890 образцов — 94 природные формы и 42 сорта. Богаты также коллекции винограда — 1010 образцов, фисташки — 53 образца (крупнейшая в мире), яблони 273, груши 127, абрикоса 517, инжира 180, маслины 200, хурмы 106.
В Туркменистане произрастает ряд декоративных видов, которые используются для получения садовых гибридов. Среди них шток-розы каракалинская и смоковницелистная, курчавка бадхызская, хохлатки Камеина и Попова, эремурус копетдагский, рябчик Радде.
Встречаются в Туркменистане и дикорастущие орхидеи — дремлики туркменский и чемерицелистный, пальчатокоренники римский и грузинский. Много ферул из семейства зонтичных. Местами они образуют своего рода травяной лес. Туркмены называют ферулу «кейк окарасы», что в переводе означает «джейранья чашка». Стеблевые листья у растения крупные и хорошо держат воду после дождей. Её, по наблюдениям местных жителей, приходят пить джейраны. Воды в зарослях таких растений сохраняется много. Одно растение в своих чашеобразных листьях может удержать почти два литра. Люди используют ферулу в качестве лекарственного растения. Кроме того, её молодой сочный цветоносный стебель едят, а из клубней варят своеобразный густой мёд «чомуч». Сухие растения идут на топку печей и корм скоту. Из некоторых видов добывают смолу, камедь, эфирные масла.
Достаточно сказать, что только в дендрарии Ашхабадского ботанического сада 157 видов экзотов и 67 высоко декоративных форм сосны, можжевельника, кипариса. В последние годы специалистами Ботсада введено в озеленение городов страны множество растений: альбиция ленкоранская, или шёлковая акациия, цезальпиния Джиллиса, каркас кавказский, магнолия крупноцветковая, хорошо переносящие городские условия.
Из хвойных растений давно уже в озеленении — кипарисы аризонский и вечнозеленый, сосны — эльдарская, чёрная, крымская, горная. Ашхабадские парки также украшают хеномелес, кизильник горизонтальный, гибискус сирийский, магония паддуболистая, миндаль трёхлопастной, лагерстремия индийская.
Имеются насаждения маслин, даже производится оливковое масло. Так что изображение ветки маслины на государственном флаге оправданно не только в связи с объявлением постоянного нейтралитета. С уважением говорят: «Арча не сохнет, чинара не гниёт».
Хлопок и пшеница показаны на гербе потому, что их давно и много выращивают. Хлопка, особенно тонковолокнистого, производятся сотни тысяч тонн. О том, как давно туркмены растят белую пшеницу, читайте в «Рукнама».
Больше других бахчевых культур распространены дыни. Выращивание их возведено в ранг искусства. Им посвящён праздник — День туркменской дыни. Его отмечают во второе воскресенье августа. На Золотой бахче Золотого века выращивается более 200 сортов (всего туркменских сортов более 1000, а мировой список насчитывает свыше 1600).
Садоводство является одной из важных отраслей сельского хозяйства Туркменистана. Наиболее распространены культуры яблони (44%), абрикоса (19%), сливы, груши, граната, персика. Распространено виноградарство.
Занято 9 тысяч га, 60% занято под сортом ‘Тербаш’, 22% — ‘Кара Узюм Ашхабадский’. Содержание сахара в ягодах около 30%. Республика ежегодно собирает 50-60 тысяч тонн ягод (70% винных сортов, 7% кишмишно-изюмных и 234% столовых, производит более 3 млн. декалитров вина и 1,5 млн дал. ликёро-водочных и коньячных изделий.
Знающие люди советуют: из десертных и крепких вин ищите «Туркменистан», «Копетдаг», «Тербаш», из красных сухих — «Огузкент», «Дестан», из белых — «Нязик». Культура земледелия здесь давняя. Это даже по пословицам видно — «Земля — тесто, удобрения — закваска»; «Ждёшь плодов с дерева — ухаживай за саженцами».
Надо сказать, что в Туркмении заботятся о сохранении природы. Об этом свидетельствует и отношение людей, выраженное в пословице «Одно дерево срубил — посади десять». И принятие в июне 2016 г. закона «О защите растений». И указание президента Бердымухамедова создать филиалы столичного ботанического сада во всех велаятах, причём, «работа их должна носить не сугубо научный, но и прикладной характер». И его же постановления о посадке в стране миллионов деревьев, только в 2014 г. — 3 миллиона, причём только трёхлетних саженцев лиственных, хвойных и плодовых деревьев. Всё это с целью «превращения страны в цветущий сад и дальнейшего обогащения её прекрасной природы в эпоху могущества и счастья». Ответственность за выполнение заданий по посадке возложена на министерства, ведомства, администрацию, контроль — на Министерство охраны природы.
Стоит напомнить, что своим пышным зелёным нарядом Ашхабад во многом обязан традиции, начало которой положили русские генералы. В частности, предшественник того же А. Н. Куропаткина — генерал-лейтенант Александр Виссарионович Комаров (1830—1904), начальник Закаспийской области и командующий войсками в 1883—1890 гг. Он издал указ, по которому каждому жителю города, надлежало посадить по одному дереву. Тех, кто не выполнял указ или плохо ухаживал за деревьями, по воскресеньям, на центральной площади публично пороли. Метод оказался весьма действенным. К слову, Комаров не только заботился об озеленении туркменских городов, но «мирно» завоевал Мерв, победил при Кушке, присоединил к России 196327 квадратных вёрст, вёл этнографические исследования, археологические раскопки, занимался энтомологией, нашёл, в частности, в окрестностях Ашхабада редкий вид бабочек — бражник Комарова.
Недавно переиздана «Красная книга», куда внесено 109 растений, в т. ч. 64 эндемичных вида. С 2009 года выходят тома фундаментальной энциклопедии лекарственных растений Туркменистана. Авторство её приписывают президенту Гурбангулы Бердымухаммедову, стоматологу по образованию. Автор, презентуя недавно 8-й том, заявил, что «этот труд— не только дань таланту и мудрости туркменских ученых минувших эпох, но и практическое пособие для современного поколения медиков». Дело было в июне, но это была уже пятая книга президента только за 2016 год. В январе вышел его «Источник мудрости», в марте — «Чай — лекарство и вдохновение» и «Стремительная поступь скакуна«, в мае — «Arşyň nepisligi» о туркменских коврах. Удивляюсь — когда труженики успевают всё это прочитать и усвоить.
Не стану сильно распространяться по поводу туркменской фауны. Про верблюда все знают.
Про ахалтекинских лошадей наслышаны. Про эфу, гюрзу, кобру, на ночь глядя, вспоминать не будем. Про ядовитых скорпионов и особенно зловещего каракурта, от укуса которого, случается, гибнут лошади и верблюды, не скажем больше ни слова. Суслики, тушканчики и прочие грызуны нам малоинтересны. Достойны упоминания красивые животные — леопард, гепард, антилопы (джейран и сайга), дикая лошадь — кулан. Знаю, что немало птиц можно увидеть, особенно перелётных. Это и серые гуси, и различные утки, фазаны, фламинго, лебеди. В Аму-Дарье и Каракумском канале ловятся сом, жерех, язь, шип, толстолобик, белый амур, а в Каспийском море — сазан, судак, вобл, осетровые. О последних несколько подробнее.
Моя первая поездка в Туркмению началась в Красноводске. Замечательный русифицированный город запомнился яркими людьми разных национальностей, участием в городской туркменской свадьбе, лихой песенкой «Эх, Одесса» в репертуаре свадебного ансамбля. А ещё плохой красной водой из крана, и та по несколько часов в день. Я думал, что «красные воды» — в смысле «замечательные», «видные», а оказалось, что они проблемные. Обнаружил, что осетровые водятся не только у Астрахани, в Красноводске доступны и рыба, и чёрная икра. На рынке, правда, из-под полы. Там впервые удалось попробовать шашлык из осетрины. Угощал мой знакомый аксакал, туркменский человек городского разлива. Мы сидели на берегу, и он красиво, как умеют восточные люди, говорил о проблемах города, судил-рядил о жизни, рассказывал о прошлом. «Разве это рыба», — говорил он, показывая на свой улов. Вот когда я был маленьким, отец брал меня на фелюгу, сажал на мачту, и я должен был высматривать в море косяки осётра. Вот тогда ловили, а сейчас браконьеров больше, чем рыбы. Был чудный день, интересный разговор, вкусный шашлык, без малого сорок лет назад, на берегу обмелевшего тогда Каспия. Теперь нет уже моего знакомого, вместо Красноводска — Туркменбаши, с питьевой водой в городе не стало лучше, правда, в море воды прибавилось.
В связи с разговором о животном мире, вспомнился мне уморительный рассказ моего давнего приятеля, сегодня видного специалиста по истории государства и права, а в 80-е годы решившего порадовать тружеников пустыни своими лекциями. Добросовестно и самоотверженно, невзирая на высокую температуру воздуха и некоторые языковые барьеры между ним и слушателями, мой друг часами вещал о международном и внутреннем положении. Пока он говорил, барашек подрос, был зарезан и пущен на шашлык. Приготовленный на арчовых дровах шашлык был душист и вкусен. Прочих чудных блюд, овощей и фруктов колхозом было выставлено столько же, сколько непонятных слушателям слов было в словаре лектора. Дехкане, с явными признаками умственного переутомления, доведённые до отчаяния речью, не знали уже, как отблагодарить моего друга за то, что их мучения завершились. За столом они чувствовали себя гораздо лучше. Чего не скажешь о лекторе. Он набросился было на туркменские деликатесы, но скоро понял, что находится не в своей тарелке. А дальше его просто понесло, он опрометью выскочил из-за стола и умчался в саксаулы. Только присел, как вдруг кто-то большой, тяжёлый и холодный прислонился к нему. Оглядывается и видит ужасного крокодила. Бежал, забыв штаны. Хорошо, что решил оглянуться. «Вижу, — говорит, — крокодил от меня удирает, могу хоть штаны забрать». На самом деле это был любопытный варан, не настоящий, а всего лишь «песчаный крокодил», «земзен», самая крупная из ящериц — до полутора метров длиною. Такая вот экзотика.